Oirish Traein

Делай раз...

Огромное количество изобретений в самых различных сферах, от медицины до музыки, кельтская традиция приписывает сидам (sídhe). Однако, им принадлежит еще одно изобретение, которым пользуется весь мир и даже, иногда, мы с вами.

Согласно легенде, сиды живут под землей, причем обычно — внутри холмов, и выходят на поверхность всего на один день (точнее ночь) в году — 31 октября, на праздник Samhain.
И вот представьте: ночь, лес, открывается дверь в холме, и в золотом сиянии наружу медленно выбираются сонные сиды. Вокруг хорошо, просторно, свежий воздух, а ты весь год в холме просидел — сразу невольно начинаешь потягиваться, руки ноги разминать...

Ирландцы подсмотрели за ними, и, поскольку любому действию сидов приписывается магическая сила, стали повторять. Так появилась зарядка.

О танцах, ирландцах, греках и храмах.

На примере прото-индо-европейского корня *kl̥h₁ замечательно видна разница культур:

• в латыни он становится корнем глагола calo, означающего "звать, созывать, провозглашать "
• древние греки основали на нём глагол καλέω, с теми же значениями, развивающимися со временем от "я зову в гости" до "я требую и вызываю в суд" (в пассиве же этот глагол участвует в обороте именования вроде I am called).   От этого глагола происходит слово  ἔκκλητος - "призванный", а затем и ἐκκλησία - "собрание", затем становящееся "церковью"  - а уж это слово уходит в ту же латынь, ярмянский, греческий и даже турецкий (kilise) 
• древние англичане превратили этот корень в *hlo-, а из него произвели два слова: moo и low - видимо, из соображений, что коровье мычание низкочастотно, не поднимается над землёй и способна созвать многих (хотя бы и телят)
• наконец, прото-кельты через kalyākos пришли к древне-ирландскому cailech и современному coileach, откуда недалеко до Céilidh

Что ещё раз подтверждает,что римляне - люди деловые, ирландцы - удалые, а греки - большие шутники.

Táin Bó Cúailnge

Известно, что когда Айлиль и Медб, правители Коннахта, стали сравнивать богатство, равенство обнаружилось с точностью до быка: у Айлиля был бык Финнебах, а у Медб - нет[1].

В результате длинных и кровопролитных разбирательств (попросту говоря, потасовки) Донн Куальнге всё же попадает к Медб, сражается с Финнбеннахом, и, раненный, возвращается на родину.

Тем не менее, возвращение происходит не сразу, и некоторое время бык бродит по земле Ирландии - а иногда и ползёт по ней, лишённый из-за ран сил к ходьбе.

В тех местах, где силы покидали быка, до сих пор виднеются проделанные им при этом борозды (будете в Ирландии - не забудьте расспросить гида) - некоторые из них даже переоборудованы в пешеходные зоны; приезжающие посмотреть на местную достопримечательность англичане (встречаются и такие, хотя смотрят они обычно недолго) любят самодовольно отмечать, что борозды имеют ширину быка - look, those are bull-wide!

Слушающим их французам (и бретонцам, таким образом тайком узнающим вести о дальних родственниках) слышится иное звукосочетание, нам же такие дороги шириной с одного быка более известны как бульвары.

[1]. о прочих развлечениях Ирландцев и геральдическом их изображении - тут

Кельтская мифология

"миф о скорытом народе"

Растаманская сказка за Реальность

Это тема за Ирландию. Не-не, не за ту, Ирландию, что у нас сейчас, которая гораздо более попсовая, чем могла бы быть, и вообще порастеряла вполне весомо свои иррациональные и мифологические корни, не. Эта тема за Древнюю Ирландию, когда было круто и мистично, и вообще не то, что сейчас. Ну да до того, что эта тема про Ирландию, ещё дожить надо.
Тут другая тема.
Значит, как водится, растаман. Ну, ясен пень, курит. Ну, а с фига ж ему не курить, в натуре, если у него кораблей, как во флоте у Петра, пяточек больше, чем у матросов в том флоте, и ещё и весь флот на флэту не по разным местам заныкан, а на самом видном месте разложен аккуратно даже вполне, чтоб, если захочется, так сразу.
К тому же, растаман весьма общительный и дружелюбный конкретно, поэтому флот его растёт с каждым новым корешом, и горе он вообще уже давно нифига не знает.
И, в общем, понтово ему живётся, да: с утра проснулся, покурил, потом друзья пришли на флэт, он с ними ещё покурил, ну, и так далее, вы понимаете.
Но тут как-то все то ли на измену высадились коллективно, то ли учатся реально, то ли ещё чего, но к нему уже третьи сутки не то, что не заглядывают- даже не звонит никто.
Но растаман с того не грузится ни разу, куда там. Совсем не грузится растаман, потому что он знает, что делать. Он курит те запасы, которые у него есть, и думает разный позитив за то, что сейчас его кореша сами придут и ему чего-нибудь подгонят и вообще будет кайф. 
Но кореша не идут. То ли у них реально с сессией проблемы или ещё с чем, то ли просто заблудились все до одного, как тот Метнерс, но до растамана уже неделю никто не доходит, и жить он начинает в таком интересном социальном вакууме, да, и втыкает уже, не перейти ли ему реально на глубокую автономию; мало ли, так понтовее окажется, и вообще.
Но кореша и тут не идут. Какой-такой бэд у них там творится, мне не рассказывали; сам растаман уже давно забил на их траблы три болта. Вот такого диаметра. И курит себе спокойно дальше, и в ус не дует.
Но тут у него самого наступает реальный бэд. То есть такой бэд, что с ним непонятно вообще, как справляться; даже как о нём подумать больше трёх секунд кряду, особенно по накурке, тоже неясно нифига.
А бэд в том, что трава кончилась. И корабли кончились, сколько их там ни было, и пяточки кончились, хотя пальцев на руках Авалокитешвары не хвати их все пересчитать, и крапали кончились, хотя из них вообще можно было стену слагать не меньше китайской.
И все заначки он обшарил, и всё в натуре кончилось. Даже в туалете. Последний крапаль он достал из книжки-шкатулки и скурил, даже и не заметив почти, даром, что последний.
И тут ему пришла в голову такая мысля, что он потом три дня на потолок втыкал, не в силах перевести дух от собственного интеллектуального величия.
Короче, он врубился, что любую объективную реальность можно скурить. Причём не в абстрактно-философском плане даже, а в реальном дымно-укурочном.
Ну, и стал он этой откровенческой догме следовать, с методичнойстью испанской инквизиции, не меньше, да. 
Сначала он сходил к соседу снизу, и попросил у него электролобзик. Сосед снизу не курил, поэтому травы у него просить было всё одно бесполезно, а лобзик дал, а в дополнение, вместо травы, насыпал полпакета полуживых батареек.
Батарейки растаман выкинул нафиг -ну, в натуре, нафига ему батарейки? А лобзик воткнул в розетку и, с песнями и славословиями Джа распилил комод. На маленькие такие кусочки, да, не больше мизинца, по ходу почти на лучины.
И скурил конкретно. А потом он тем же лобзиком распилил столы - два письменных и шведский, стулья, кресло и прочую фигню. Закончилось всё тем, что последним он скурил сам лобзик, тщательно завернув его в обои. 
   
  Лобзик, правда, противный был, и от него пасло синтетикой, но растаман на такие темы уже не вёлся и курил себе спокойно, дымя, как паровоз «Queen of Fairies». Но это я вперёд забегаю конкретно, так что подождите.
И вот он выкупил, что курить снова реально так нечего. Даже обои уже скурил везде, даже в кладовке. И остался только один реальный выход.
А выход был в том, чтобы скурить окружающее пространство.
И вот, значит, берёт растаман свои самые понтовые спички из чудом выжившей книжки-шкатулки, и думает, вертя коробок в руках, как бы начать курить окружающее пространство. А книжка из рук падает и на правильной странице типа случайно открывается.
И растаман втыкает на картинку, на которой книжка открывается, и на текст, который рядом с картинкой, и догоняет, что он обломился, как утки над Берлином.
Потому что в книжке написана про Бриана Бору, который в двенадцатом веке даже арфу чуть не скурил, потому что у него тоже трава реально кончилась. 
Но Бриан Бору жил в другой стране, и он пошёл за город в поле. А поле росли понтовые филидские шемроки. И Бриан развёл костерок, зашухерил с собой уголёк, и потихоньку, без лишнего вообще шума, скурил всё шемроковое поле.
А под шемроковым полем обнаружились холмы. И Бриан курил остатки шемроков, сейшенил сам себе на арфе, но курить всё равно хотелось. И вот на третий день он решил скурить окружающие холмы.
И вот он разжигает костёр, берёт самую горячую головешку и начинает уже курить окружающие холмы. 
Тут с ближайшего холма вылезают сиды. С вот такими ушами. И без лишних слов дают Бриану таких люлей, что он потом всю жизнь об этом под свою арфу пел, и очень этим прославился, да, но это уже другая тема, я её ещё как-нибудь расскажу подробно.
И растаман врубается, что если он сейчас свой флэт курить начнёт, вылезет из кладовки злостный домовой. Ни разу не дипломатичный. И покажет ему на деле, что окружающую реальность курить вредно.
И с этих мыслей растаман высаживается на конкретную измену, тяжёлую, как тоска японского народа, и сидит на ней под дверью своего флэта на радужном растаманском коврике. 
Но тут в дверь стучат, и на флэт вваливаются кореша.
А с ними трава, крапали, и весь гуд, который растаман так долго не видел.
И кореша растамана спрашивают, мол, где мебель. А растаман говорит, у сидов.
Кореша говорят, не гони, нету никаких сидов. Растаман говорит, а вы покурите в одиночестве конкретном, сколько я курил, и сиды на раз найдутся. Но кореша дальше эту тему уже не поддерживают. Потому что ну зачем, в натуре, сиды?
Главное их не курить, и тогда всю жизнь будет гуд...
  
  

Ирландия

Это флаг четырех провинций Ирландии. С левого верхнего угла по часовой стрелке: Ульстер, Мюнстер, Ленстер и Коннахт.

По изображению легко понять, чем занимаются в каждой провинции.

1.

С очевидностью, в Ульстере практикуют сеготу и защиту от сеготы, на досуге занимаясь геометрией;
В Мунстере грядёт просвещённая монархия, при которой короли Мунстера будут изобретать механизмы;
Коннахт занят сам собой, составляя книгу (нет, не захватов Ирландии) рецептов "100 лучших блюд из птицы на скорую руку";
Трудяги Ленстера пытаются изобрести лук, и при этом обеспечить его множестов предохранительных систем, вроде множественности тетив.

2.

В Ульстере, к сожалению, очень много воруют, поэтому, в целях пропоганды, наказание за воровство изобразили даже на флаге.
Мунстер знаменит своими желтыми пятизубчатыми ножевками, изобретенными еще в 12 веке королем Браном XVI.
Коннахт знаменит своей генной инженерией... ну и что, что такой орел не сможет летать, зато он прекрасно владеет мечом
А в Ленстере обожают играть на нервах...

3.

Образованным историкам и этнографам понятно, что со времён первого захвата Ирландии жители острова Эйринн заботились о столь важной составляющей автохтонной цивилизации, как систематика безопасности (кому ж охота, чтоб его захватывали все, кому не лень?!).
Жители Ульстера разарботали биометрические замки, сканирующие отпечатки пальцев и линии на ладони, и тем обезопасили ссвои жилища от незванных гостей (хотя, по последним археологическим данным, татары до Ирландии так и не добрались).
Биометрия была в ходу и в Мунстере, где в дом уважающего себя ирладнца мог войти только тот, у кого окружность черепа попадала в интервал допустимых значений. Одним из печальных последствий этой меры предосторожности стало вырождение мунстерских гениев и их массовая миграция в Ленстер (см. ниже).
Коннахт добавил к биометрии генную инженерию: там были выведены орлы-хвовстопады, преселдующие каждого, кто не может поднять белый меч, выполненный по ГОСТУ УКК12-Ирл1.
Интеллекуталы, населявшие, Ленстер не могли попасть домой, покуда не называли точное количество струн на арфе, случайно сгенерированной местными умельцами и пролетающей из окна мастерской в ближайшую реку, которыми так славится этот край. Потребность в отличном мгновенном зрении увеличила объём глазного яблока Ленстерцев, а следовательно, и общий объём их черепа (что порядком озадачило первых археологов), уже не позволяя влезать в золотые обручи Мунстера.
Тем не менее, история свидетельствует о том, что ирландцы не смогли эффективно противостоять захвату англичанами, однако к тому моменту королевста уже давно пришли в упадок, вместе со своими изощрёнными биометрическими технологиями.

4.

Современные ирландские кулинары, вооружившись поддержкой историков культуры, геральдиков и семантиков, тракутуют флаг королевств Ирландии как рецепт.
Для начала, по их мнению, нужно разгогреть спецефической формы сковороду до белого каления (в отсутствие тремометров температура сковороды проверялась рукой, хотя в именно эту деталь верится с трудом).
Предполагается также, что разогрев происходил с помошью тепла, выделяющегося при горении природного газа с выскоим содержанием соединений натрия (обозначено золотистым) - по пока что не исследованным причинам природного газа в Ирландии не нашлось.
Когда сковорода нагрета, заранее откормленная птица ощипывается и нарезается тонкими плоскими кучоками с помощью ножа из так назыаемой "белой бронзы"(подробнее смотрите справочники по мифологии древних келтов и германцев).
Последняя часть шарады рекомендует сопроводить обед звуками, способствующими пищеварению, хот некоторые склонны полагать, что количество струн соответствует количеству специй, необходимых для придания птице наилучшего вкуса (что исторически спорно, так как специ появились на острове через несколько веков после распада королевств).
Проблема РОДА имевшейся в виду птицы получила известность как "проблема ирландского орла" и до сих пор не имеет исчерпывающего решения.
Некоторые специалисты проводят прарллели между "ирландским орлом" и так называемым "орлом табака", однако связь неочевидна и мало изучена.

5.

Психические паталогии жителей различных провинций ирландии на основе геральдической символики.

Жители Ульстера, как правило, довольно брезгливы, поэтому всегда носят красные перчатки, служащие как-бы визуальным предупреждением - не трогай меня, английская свинья!

Обитатели Мюнстера чрезвычайно честолюбивы, и через одного страдают манией величия, напяливая на себя в ходе очередного приступа не одну, а целых три купленных в антикварном магазине короны.

Коннахтцы отличаются особым психическим состоянием, проявляющимся через 2 одновременных мании: неравнодушие к полету, и непреодолимая тяга к самоубийству. Несмотря на все возможные усилия местных психоаналитиков, популяция Коннахта неизбежно сокращается...

Ленстерцы, в общем случае, склонны к любопытной форме мазохизма - с помощью музыки. Наиболее популярным инструментом, приносящим мучения как музыканту так и слушателю, является арфа, в которой отсутствуют все струны кроме случайных шести.

6.

О литературных предпочтениях ирландцев.

В Ульстере просто до одури обожают мистические триллеры и ужасы. Нет такого книжного магазина, где полки не были бы завалены кровавыми историями о таинственных исчезновениях и жестоких убийствах, и нет такого школьника, который не знал бы знаменитый, ставший классикой сюжет про красную руку и подарок в желтой обертке.

Мюнстерцы чрезвычайно падки до детективов. Весь день курят трубку, подглядывают за соседями, и все свободное время проводят у камина с очередным текстовым упражнением для интеллекта в руках. Самым знаменитым автором в Мюнстере считается Киан Дуайле с его серией про сыщика Шаер мак Кхольмса и исчезнувшую корону.

Жители Коннахта всегда в неподдельном восторге от героических романов. Им только дай вволю мечом помахать да принцессу спасти, хотя последней принцессы в Коннахте никто уж и не помнит... Однако всеобщую любовь сыскал признанный шедевр Коннахтского романтизма "Белый меч, Чорный Орел"

Ленстерцы, оставаясь верными своему ирландскому прошлому, обожают баллады, саги, эдды, в общем, любое литературное произведение, которое можно переложить на незамысловатую мелодию шести струн национального инструмента.