Foretographer

— Здравствуйте! Итак, вы – футурограф, верно?

— Да, это – официальное название. Однако, я предпочитаю популярный нынче термин “Foretographer”¹. Мне кажется он гораздо точнее отражает суть профессии.

— Для наших читателей, еще не знакомых с этой новой тенденцией, объясните пожалуйста вкратце – в чем же, собственно, суть? Уверен, будет понятнее, если вы сделаете это сами.

— С удовольствием. — футурограф, как его назвал журналист, высокий мужчина приятной внешности, сидящий в кресле напротив, медлит секунду, потом откашливается и продолжает, — Все вы, наверное, видели афиши, постеры, рекламы предстоящих событий – концертов, футбольных матчей, пресс-конференций… Да чего угодно, неважно. А вы никогда не задумывались, откуда берутся размещенные на них фотографии? Фото, к примеру, с концерта, который состоится еще только через месяц, понимаете?

Вот, это и есть наша работа.

— Наша?

— Ну да, моя и моих коллег.

— И много их?

— Со всеми я, конечно, не знаком, но где-то пятьдесят человек наберется.

— В мире?

— Ну да.

Журналист, на вид – среднестатистический служитель масс-медиа, коротко стриженый, в очках, перелистывает что-то у себя в папке.

— Ну, тогда сразу первый вопрос: Это правда?

То есть вы действительно фотографируете, или просто… м-м… хорошо владеете фотошопом?

— Скажите, вы принесли фотографию, которую я вам отправлял?

Репортер роется в бумагах и извлекает отпечаток. Кладет на столик, оба собеседника склоняются над ним.

— Это, как вы уже, наверное, догадались, снимок вот этого, нашего с вами интервью, – фотограф обводит взглядом комнату, соответствующую той, что на фото.

— А это не монтаж?

— Ну что вы! Смотрите, вот здесь вы – собираете вещи, складываете в портфель – уже собираетесь уходить – так специально не сделаешь, а вот здесь, видите, тень от вспышки – очень сложно подделать…

— Вы меня убедили! — улыбается журналист, — это чертовски хитро, послать нам фото, и за неделю до интервью! Но, здесь, на снимке, это ведь вы сами!

— Ну и что? Я ведь могу сделать автопортрет и в настоящем, просто для футурографии мне не нужно ни зеркала, ни таймера.

— Как интересно. Скажите, а вот спецслужбы вами не интересуются?

— Не знаю. Может и интересуются. Они всеми интересуются, каждым понемножку, — фотограф улыбается, — не скажу за своих коллег, но лично я никаких предложений не получал.

— И почему, как вы думаете? Это же какие возможности – можно предотвращать покушения, теракты…

— Видите ли, какое дело: если, допустим, готовится некий теракт, но будет предотвращен, то на моем снимке его и не будет. И зачем тогда вся затея – только бдительность охраны снижать, мол, смотрите, на фотке все нормально, значит и беспокоиться не о чем.

А если будет, то получится, что спецслужбы дадут маху, да еще и сами же футурографа наняли, чтобы это подтвердить. И потом, где гарантия, что мой снимок не будет сделан за секунду до выстрела снайпера?

В общем, ребята полагаются, на старые, проверенные средства. И, кстати, о проверенных средствах: метод-то новый, и никаких исследований его достоверности попросту не было. Ну, благо от фотографий на афишах ничья жизнь не зависит…

— То есть за всю вашу профессиональную деятельность кроме рекламных, никаких других заказов не было?

— Ну, была одна компания, в общем, её инженеры строили мост какой-то новой экспериментальной конструкции. И когда эта штуковина была уже построена, перед тем, как её торжественно открывать, они попросили меня снять, что будет с ней через год.

— И что же?

— Вы знаете, как испытывали мосты в советском союзе? По мосту прогоняли груженые песком камазы, а главный инженер был настолько уверен в своем детище, что становился под ним и ждал, пока они проедут... Так вот я тоже фотографировал мост снизу, потому что нужно было запечатлеть кое-какие детали конструкции. На фотографии всё получилось прекрасно, и если это на самом деле не так, то, уверен, мост бы с позором обрушился мне на голову прямо там!

— Так вы фаталист?

— Нет, я скептик.

— И всё-таки, расскажите нашим читателем, как вы это делаете?

— Ну, так я и раскрою вам все секреты, а потом еще и Nikon свой подарю, в придачу.

— Хотя бы в общих чертах. Популярно. Иначе наша с вами беседа превратится в фарс и розыгрыш…

— Хорошо, я конечно не Стивен Хокинг², но я попробую.

Он собирается с мыслями и продолжает:

— Вы когда-нибудь слышали, что ученые имеют возможность наблюдать за отдаленными галактиками, существовавшими миллиарды лет назад?

— Допустим.

— Это своего рода путешествие в прошлое, не так ли? А теперь представьте, что это работает и наоборот, что круги на воде от брошенного камня расходятся в обе стороны. Вот так, пожалуй. Лучше я объяснить не смогу.

— Да, но что именно вы делаете.

— Как что? — улыбается, — я прихожу на объект и фотографирую. Потом возвращаюсь, проявляю, печатаю…

— Так вы снимаете на пленку?

— Конечно! Цифра тут бесполезна, хоть обснимайтесь. Так вот, а потом, когда с момента снимка прошло столько же времени, сколько остается до момента события, я снимаю еще раз.

— Кого, объект?

— Нет, снимок.

— Зачем?

— Относительность. Это как передача эстафеты от одного фотона к другому в квантовом феномене, названном хитрыми физиками entanglement³ – перепутывание.

Понимаете, любой снимок – в некотором роде голограмма, не та, которую клеят на лицензионные диски, а голограмма в изначальном смысле этого слова – кусочек, в котором содержится вся информация о целом. Тогда голограмма голограммы – кусочек, в котором содержится нужная нам информация.

— А почему именно через равные промежутки времени?

— Да, вы умеете задать правильный вопрос, — рассказчик уважительно смотрит на собеседника, — это – самая красивая часть. Знаете, в фотографии есть такой термин – “двойное растяжение меха”. Это когда расстояние от предмета до объектива, и от объектива до кадра равно двум фокусным расстоянием объектива. — Показывает в воздухе руками. — Это позволяет, в частности, снимать предметы в натуральную величину. Но сейчас речь не об этом, а о том, что кадр – это мой отснятый отпечаток, а предмет съемки – собственно и есть событие в будущем, и я, будучи той линзой, что делает возможным изображение, должен находиться строго посередине. Во времени, естественно. Иначе, предмет мой окажется не в фокусе, даже при ошибке на сотые секунды. Причем выдержка должна быть такой же, как и у первого снимка. Впрочем, стоп! – я и так уже рассказал немного больше чем нужно…

Репортер размышляет с минуту, делает пометки. Внезапно спрашивает:

— Так, получается, вы ограничены во времени! В смысле, не можете делать долгосрочные снимки.

— Совершенно верно! Если я захочу снять что-нибудь, что случится через сто лет, то смогу получить результат только через пятьдесят. А может и вовсе не смогу – через пятьдесят-то лет, кто его знает…

— Действительно, никогда не знаешь наперед. Кстати, люди не просят вас “погадать”? Заглянуть на пару лет вперед?

— Да нет, это мало возможно – подумайте сами, а что я буду фотографировать? Квартиру? Рабочее место? А если никого нет дома? Или там, откуда я снимаю, будет стоять, к примеру, шкаф? Очень информативно...

Ведь все мероприятия, которые приходится футурографировать, более-менее спланированы, да и то – есть своя специфика: приходится, например, всегда снимать на гиперфокале, часто – широкоугольником, композицию строить наугад, думать, рассуждать, представлять – как все будет: объекта съемки-то не видно. То есть, даже с программой праздника в руках и координатором под боком – сложно.

А с частными лицами – так вообще полная неопределенность, они ж не по бизнес-плану живут.

Хотя некоторые, признаемся, живут.

— А вы сами не пробовали?

— Что, жить по бизнес-плану?

— Нет, но хотя бы выхватить какое-нибудь будущее событие из своей жизни? Или, скажем, поставить на выигрышную лошадь на скачках.

— То же самое: я, конечно, могу запечатлеть финишную линию, но не знаю, когда её пересечет первая лошадь. А что толку от фотофиниша невпопад?

Да и потом, зачем всё это? Я вам расскажу одну историю:

В далеком 1972-м году человек по имени Дитер Майер⁴ установил в Германии, на станции Кассель, плиту с надписью, что он – Дитер Майер 23-го марта 1994-го года с трех до четырех часов по полудни будет на этой самой плите стоять. И что вы думаете? Через 22 года Дитер, окруженный небольшой толпой зевак, был тут как тут.

Так вот я считаю, что, о чем бы там ни писал Булгаков, любой человек в этом смысле – ничуть не хуже господина Майера, и чтобы осуществить задуманное никакая футурография ему не требуется.

— Что ж, спасибо вам огромное за интервью, вы сможете увидеть его вместе со снятой вами фотографией – да, вот этой, – в ближайшем нашем номере.

Репортер уже потянулся за портфелем, собираясь сложить туда записи, как вдруг комнату на мгновение озарил яркий искусственный свет. Он невольно моргнул и обвел взглядом помещение. Футурограф по-прежнему сидел в кресле, сложа руки в замок, и улыбался. Больше никого в комнате не было.

— Что это было? — голос журналиста звучал уже совершенно по-другому.

— Как что? Вспышка.

— Чья?

— Моя.

____________________________

¹: Foretographer — английская игра слов photographer и приставки "fore" — до, пред.
²: Стивен Хокинг — физик, автор книг "Краткая история времени", "Кратчайшая история времени" и др.
³: Речь идет о парадоксе Энштейна-Подольского-Розена.
⁴: Дитер Майер — швейцарский музыкант и художник, участник группы Yello.