Сказка про Заборье

Ну, это, короче, тема про туман. 
Короче, есть в Ленобласти деревня. Деревня как деревня, куры, коровы, козы, даже конь есть, правда, давно уже не ретивый, но не суть. Ну и есть в деревне жители, ну какая ж это, блин, деревня будет без жителей, сами врубаетесь.
Ну и делать-то жителям этой деревни особо нечего: с утра козы, коровы, да вечером коровы, а днем, вы ж вообще не поверите, на огороде надо париться, ну вообще напряг, ну вы понимаете, ага. И надо этот напряг как-то снимать, а огненная вода уже не прёт, потому что, ну блин, ну кто в деревне и вдруг огненной воды да и не пьёт, это кем короче вообще быть надо, каким монстром духовного подвига, чтоб в деревне да огненной воды вообще не пить, ни в праздник, ни после работы, ни вообще никогда? Вот то-то.
Ан накося вот, выкуси. Точнее, выкури, потому что знают жители про понтовую траву. А откуда они про нее, спросите знают, да? 
Короче живет в дерене той один чувак, зовут его Петя, а про фамилию вообще все забыли, потому что ну кому , блин, нужны эти фамилии, особливо на деревне? Петя и Петя. Вон у одного чувака фамилия вообще была Авалокитешвара, и чего? Никто не парился, все знали, что его Вася зовут, и вообще не парился никто – ну, вы догоняете.
И вот жил этот Петя себе и жил, и была у него за деревней, ближе к лесу, в теньке таком неприметном, в секретном особенном месте делянка, и там он… Ну да, правильно, как же ещё, там он ганджу выращивал, никакой её гадостью не поливал, и вообще, правильный был чувак и конкретный, и ганджа у него была не хуже, ага. 
Ну, то есть, это он сам, конечно, считал, что у него место такое секретное и заныканное тщательно и теперь его никто и не выкупит, что он ганджу курит, даже когда он весь радостный по деревне шатается и коровам до козам встречным дхарму проповедует и кур бьёт по баше их куриной стоеросовой дубиной в надежде в них дзэн вдолбить – хотя, блин, станет вот как-нибудь такая курица просветленной, и как её хавать потом?
  Так вот, короче, думал Петя, что никто не выкупит, что у него вообще делянка при лесе есть. Ну а народ вообще в деревне шустрый был и до ганджи охотливый, хорошую траву за километр учует и по запаху найдет с такой точностью, что любая собака от зависти цвета искомой травы станет. И –да-да-да, стали они у него коноплю дербанить. Петя их начал увещевать, мол, дербанщики в следующей жизни становятся радиоактивными поганками. А жители че – они послушают, покивают улыбчиво и дальше дербанят себе, и ещё про запас заныкивают, типа чтобы не кончилась вообще никогда.
 Ну Петя так жил себе, жил, и его эта вся тема как-то раз вообще конкретно запарила. И вот сидит он весь на плотной такой измене у себя в сарае, ищет сеточку металлическую покруче забор сварганить вокруг своей делянки, чтоб ламера туда вообще не совались, и монополия чтоб у него одного была, ну и короче да, все дела. И вот лезет он за пассатижами, чтоб значит забор реальный склепать, и видит – лежит на верстаке крапаль. Петя на него немного так напряжно смотрит, но вместе с тем и в предвкушении весь. И вот берет он свою трубочку, как водится её из кармана достает, кладет в неё тот крапаль, ну и короче начинает его курить. Курит себе, курит, да, но что-то чувствует – его не прет. Но он бывалый, думает: «Щас ещё покурю, должно попереть, ибо вообще на какой такой конкретной измене надо сидеть вообще, чтоб с такого крапаля и не перло?» и ещё курит.
И вот, является ему после какой-то там уже не второй даже по счёту затяжки сам Джа, и спрашивает: «Ну чё, чувак, галимо, да? Коноплю, небось, дербанят, ламера позорные?»
 Петя говорит: «Ну да, такая вот лажа со мной приключилась, вот смотрю, короче: один только крапаль нашел, и тот чудом, не иначе, блин, точняк, ты подстроил, Джа».
Джа говорит: «Нет», говорит, «Очень вообще признателен, но не я это. Это ты его сам на верстаке оставил, думал гудрон. Вот так бы протекла бы крыша, и ты вообще как полный лох бы его стал растапливать да на крышу лить».
Петя говорит: «Слушай, не грузи. Не грузи. Ты мне лучше скажи, чё мне с делянкой делать, а то ламеры-то траву мою дербанят и дербанят, дербанят и дербанят, задолбали уже по самое некуда, а сами даже траву от зеленого чая не отличат со второго затяга. »
Джа говорит: «Ты ,Петя, не парься. Не грузись вообще, все путем будет, ты только не грузись. Я все устрою, а ты сиди себе и не парься, всё будем пучком » - и с этими словами уходит в глубины пространства-времени, вверх и немножко вправо, как это у них, конопляных богов, заведено, ну и вообще, да.
И вот Петя на следующий день вылезает из сарая, берет с собой пассатижи на всякий случай и шарашит к своей делянке, думает забор склепать наконец-то, потому что ну короче. Подходит к краю леса, глядит, а там стена. И, надо сказать, нефиговая вообще стена такая, да, как Великая Китайская или вообще как в Новом Иерусалиме, такая, что даже на батуте хрен перескочишь, такая вот стена понтовая. На стене разные темы написаны: санскрит, иврит, рисуночки характерные, все дела. 
А перед стеной стоят, короче, жители, втыкают, как стадо на новые ворота, потому что ну блин, ну не вырастают на пустом месте стены, и всё тут, хоть ты расшибись хоть об ту же самую стену, даже не разбегаясь особо, ага.
Петя тут подходи к стене. Подходит так, и тут стена перед ним расступается, он входит внутрь на свою родную делянку, а там трава в человеческий рост, листы с ладонь, ну и вообще, да, тема… 
Так вот с тех пор Петю того зовут Петя Забор, деревня Заборье называется, а из-зо стены постоянно дым идее, да такой густой, что в полуметре фиг чего видно. 
Я там сам проезжал, думал туман, а мне толковые люди объяснили, говорят: «Вот, будешь у нас, заходи, всегда, в общем, рады. Стену тебе покажем нашу…»
Такая вот тема.