disclaimer:
original story by: Наталия Ермильченко
Короче, это продолжение темы за Заборье, только уже дальше, ну, в общем, вы впиливаете, что сказки, они вообще такие, никогда, блин, не кончаются, и только одна в другую как струйки дыма перетекают – ну, типа, вся эта тема про пространственно-временные инварианты и всё такое, на которой современные астрофизики сидят. Да что я вам говорю вообще, мы-то с вами знаем реально, на чём они там на самом-то деле, сидят, нам Гордон эту телегу толкал, ага.
прикольный такой, в разные стороны доски торчат, сколько их там есть вообще, гвозди с него выпирают, все дела.
Ну и при всей этой своей деревянности Забор прикололся и понял, что, короче, это лето ему уже в натуре не продержаться, и пришла вообще заборовая смерть. Ага.
И реально вообще, однажды ночью столбы его, из старых ещё других столбов сделанные, - эти, прошлые столбы были на крыльце бабушки Пушкина, да-да-да, того самого, ага, - а в прошлой жизни они вообще были левыми верхними ветвями дерева боддхи – так вот, значит, они подкосились, причем не по приколу, а в натуре так подкосились, как ноги какого-нибудь поддатого на увеселительной прогулке, ну и вообще.
Забор на такой измене повалился в мокрую от росы коноплю, благо она поблизости
Росла и как растения благородное не грузилась за то, кто на неё падал, и Забор тот приняла как дорогого гостя, в цепкие свои зеленые объятия, да.
А утром, как обычно водится в деревнях, и тут Заборье не исключение, прилетела муха – ну да, реально, с чего бы, мухи тоже любят дым необычный – они после него такое в воздухе выписывают, хоть топологов зови, в натуре, - и причём это была не просто какая-то левая муха, а реальная Муха, и именем этим она очень гордилась – был бы Левша, запрягла бы его медаль ковать. Именную, ага.
Ну вот, значит, прилетела эта Муха и уселась на девятую от угла лоску с лаконичной такой надписью «Джа могуч».
Забор ей говорит: «Свали отсюда, Муха, не видишь чтоль, на какой я вообще депресняк конкретный высадился, вокруг травы столько, вон она меня даже поддерживает, а я тут рассыпаюсь, короче полный галидор».
Муха робко так чешет ногу об ногу и молчит – такая вот Муха.
Забор говорит: «Нереально вообще столько лет на подпорках парится. Петя со мной уже реально тоже на измену плотно подсел, теперь уже даже не смотрит на меня, и подпорок больше не носит, как раньше, и вообще, ну короче. А ему говорил, что надо, блин, уже в натуре столбы менять, хоть они и бывшие святые, и вообще конкретно чинить забор, потому что он-то помнит, что без меня был за беспредел» - и с напрягом видимым и ощутимым, с надрывом в голосе спрашивает: «Думаешь, спалят?»
Муха говорит: «Может, что и спалят. И жалко ведь будет, если спалят.
Но обломнее, если скурят – ты ж наш народ знаешь, что в трубку напихают, особенно когда их гопа целая набирается, то и курят, и тебя скурить могут за милую душу. Но ты не грузись. Что-нибудь придумаем.»
Забор говорит: «То-то и оно, блин, в натуре. Скурят ведь, и поди им потом докажи, что ты не трава был.»
Тут Забор кряхтя выбирается таки с большим напрягом из конопли, кое-как короче собирает рассыпавшиеся свои штакетины и плетется куда глаза глядят, - ну сами понимаете, куда глаза глядят у Забора, который годами окружал делянку и потом ещё всю ночь в конопле лежал.
Так вот.
Конопля говорит: «Стой. Не спеши,» -говорит, «не торопись. Стой. Куда ты так резко рванул вообще. Ты чувак, не рвись вообще, потому что ни фига я тебя не пущу, потому что раздербанят меня всю без тебя, ну ты догоняешь сам, ага?»
«И вообще,» - говорит конопля, - «я растение культурной Cannabis Sativa, если кто не в курсе, меня в народе каждый знает и уважает конкретно, так что стой, чувак, ни куда я тебя, короче, не пущу. Ты вообще врубись, блин, что я без тебя как без хаты останусь, а кто вообще без хаты долго тянул из наших? Вот то-то и оно, да. Так что не спеши. И вообще, блин, не гони, я с тобой потараканю».
И не успевает, короче, Забор проползти и пяти метров, как конопля его догоняет и за него наново вся цепляется и говорит: «У меня, сам знаешь, корневище-то ползучее, так что, блин, не отвертишься, чувак, а надо будет, я за тобой вообще под землей поползу, так что не гони, короче.»
Ну и такой вот веселой компанией они скоро добираются до последних дач и последних, значит дачников - дербанщиков, и собираются идти дальше.
И тут, короче, видят они куст Сирени, реальный такой куст, сорта «Анна Шпет», стоит весь высаженный, грузится в полный рост, в чистой панике машет своей единственной цветущей веткой.
Сирень видит Забор и кричит : «Спасите, чуваки! Меня тут скоро почище вас дербанить будут- сами знаете, блин, галимые местные нравы!»
Забор говорит: «А что с Вами, мадам, случилось, а как-то не догоняю?» и смотрит на неё немного неврубно так.
Сирень говорит: «Что-то ты, блин, неврубной вообще. Не видишь, чтоль, что облом со мной приключился конкретный!» -и демонстративно так обломки и огрызки веток своих ему в самые штакетины выставляет, - «Вот», -говорит, - «одна в натуре осталась, и та отцветает. А завтра, блин, паленый день воскресенье, и вообще, народ волосатый да дредастый навалит, и кроче, хорошо ещё, если не скурят, ну, короче, ты и сам впиливаешь.»
Муха говорит: «Без измен, мадам. Без измен. Забор тебя конкретно выслушал, и в твою проблему реально врубился. Короче. Мы тебе поможем, так что за это не парься».
Забор говорит: «Ну ты, Муха, даешь вообще гнать! Я ж, блин, и так стою с трудом, а ты – Сирень. Я бы, конечно, рад, но короче.»
Но тут в общем конопля подоспела, разрослась вокруг забора, стеблями своими мощнявыми на него нажала и давай, типа, к Сирени его толкать, с понтом «Вот я какой весь из себя, значит, благородный растаманский забор на пенсии», приговаривает ещё: «Держись, Заборушка, Джа нас в обиду не даст», ну сами впиливаете, как трава забор поддерживает, что я вам рассказывать буду.
Ну и значит всё то самое воскресенье жестокое Забор полулежал на стеблях конопли – а они в натуре прочные, из них даже рубашки клепают, ну видели, да, - ну и вот, лежал он там с понтом типа огораживает коноплю, ага, причем на плотной такой измене за гнилые доски и обмотанные ржавой проволокой столбы, а за них особенно, всё-таки бывшие, как-никак, но всё же святые.
И стало ему как-то беспонтово в таком вот галимом виде Сирень спасать.
А сирень вообще за Забор не парилась, дрожала в полный рост каждым свои листочком, вообще конкретно, ну да.
А муха, значит, ползала по надписи «Джа могуч», спортивно так, чтобы себя, значит, в форме поддерживать, от Д до ч и обратно, что для мухи вообще нефиговая дистанция, скажу я вам, да.
Зато конопля вообще не парилась ни за что и не грузилась ни разу, всё глубже погружая своих друзей в сюрреалистические изумрудные джунгли, короче.
Тут, в общем, притаранили хозяева Сирени, походили вокруг Забора, говорят : «Ни фига себе, блин, нам в магазине прикольную сирень загоняют!» - и свалили обратно, продавца привозить, чтобы такой трабл вместе решать.
А на следующее утро Муха, Забор и Конопля проснулись в цветах все в полный рост.
Потому что «Анна Шпет», хоть она и была благородная, но благородство от времени не спасет. И она реально вся осыпалась, как это у них водится, вниз.
Ну то есть, как вся. Один цветок ещё был, последний, да, на ветке. Самый, значит, крупный, и самый, стало быть, благородный.
Сирень говорит: «Я знаю эту тему за последний цветок, мне продавец рассказывал. Что вот, значит, последний цветок мой не простой. То есть реально не простой, в натуре, и что кто его захавает и желание загадает, у того оно сбудется. Это всё, как он говорил, потому что Джа такие приколы любит, а ему он сказал, что ещё с Сирени тащится конкретно.»
Забор говорит: «Это чисто клево звучит, взять, блин, и заточить, только мне последние зубы, нарисованные, ещё полгода назад закрасили. Так что точит мне его теперь нечем, блин.»
Муха говорит: «Ну не можешь так не точи, давай лучше я заточу. У меня есть чем, так что я эту тему заточу, без вопросов, чуваки».
Они берут цветок с собой и двигают дальше, потому что Забор вдруг просек, что впереди дорога будет, а где дорога, там хитч, да, а где хитч, там ну да, точно.
Лето между тем кончалось уже вообще, дни по ходу становились холоднее и дождливее, всё такое.
А они всё шли и шли. По ночам, значит, когда конопля спала, бедна Муха от холода ныкалась в дырень, которая была заместо о в слове могуч.
Забор под такую тему лежал в траве, втыкал в звезды и думал про себя, какую вообще конкретную тему загадать. И подумал, что неплохо бы вообще стать коноплей, чтоб тебя все курили и перлись, и с самим Джа быть знакомым самым непосредственным образом.
И вот, короче, в один из таких вот редких ясных осенних дней, да, он разложил свои столбы и штакетины на просушку у самой реки. Вялый, как это осенью бывает, солнечный луч попал на когда-то девятую от угла доску и разбудил Муху, ага. Муха выглядела реально загруженной, но тут врубилась в тему старую и решила-таки захавать тот самый цветок, конкретно волшебный по всем статьям , с пятью радужными такими лепестками.
Забор говорит: « Ну что, ну хавай, я всё равно ещё не просек, чего желать, только смотри не гони, а то и так уже лажи в жизни по самые верхние гвозди, ага».
А сам думает, что, вот мол, ну вернусь я туда, обратно, а там, небось, уже конкретный такой весь из себя забор стоит новый, и нафига я там вообще тогда нужен буду, а? Вот то-то.
Муха тем временем цветок до конца дохавала, и даже крошки захава все, которые от него оставались.
Забор с такого прикола вскочил было по кайфу ему всё, но, блин, не удержался и долбанулся в воду, в полный рост.
И тут он просек, что больше всего в жизни он хочет быть кораблем, и больше вообще его ничего в жизни этой не парит и не грузит.
А минуту спустя забор уже плыл по реке, бережно унося на себе мокрую Муху и Cannabis Sativa.
Они плыли на юг, в славный город Одессу, туда, где круглый год цветут и Сирень, и конопля, где нет холодных дождей, и наверное никогда не строят заборов, потому что ну да, сами понимаете почему.
Posts
No comments:
Post a Comment